Дрезден

Досье Дрездена - 16 книга. Мирные переговоры
Досье Дрездена - 17. Поле битвы.

Прощай Кэррин Мёрфи( Томас спит на острове, а Жюстина вообще сбежала и она вообще не Жюстина, а Немезида. Что за???

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доджинши и аниме

Доджинши по Fate/Zero dj - Apt Pupil
Название: Способный ученик
Пейринг: Котоминэ Кирей х Гильгамеш
Ссылка: mintmanga.live/fate_zero_dj___apt_pupil

Аниме: Судьба/Великий приказ: Вавилония (Grand Order - Последний рубеж в войне против демонических существ: Вавилония)
Ссылка: findanime.org/sudba_velikii_prikaz__vaviloniia

@темы: Гильгамеш

---

Гильгамеш/Энкуду. Пикспам

@темы: Гильгамеш, Энкиду

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Кумранские свитки

Кумранские свитки
Вольный пересказ

1. Апокриф книги Бытия
Ламех не верит своей жене и сестре Битенош, что она родила сына Ноя (Ноах) от него. Ламех идет спросить об этом своего отца Мафусаила, тот, в свою очередь, идет к своему отцу Еноху. Енох подтверждает, что Ной - сын Ламеха.

Времена жизни Абрахама (Авраама, Единого)
Битва в долине Сиддим
Участники:
Кедорлаомер - царь Элама
Амрафел - царь Вавилона
Ариох - царь Каппадокии
Тидал - царь Гоима

против:
Беры - царя Содома
Биршы - царя Гомморы
Шинава - царя Адмы
Шемиабада - царя Цевоима
и царя Белы.

Итог: царь Элама и его союзники победили и обложили царя Содома и его союзников данью на 12 лет.
В 13-ый год они восстали. В 14-ый год царь Элама со своими союзниками пошли грабить города от реки Евфрат.
Эти цари взяли в плен Лота - племянника Абрахама. Тогда Абрахам собрал войско и с тремя аморейскими братьями: Арнимом, Эшколом и Мамре напали на них в долине Дана. Всех убили и отняли всех, кого те взяли в плен.
Об этом услышал царь Содома и пошел встретить Абрахама в городе Салем (Иерусалим) чтобы вернуть своих людей, взятых в плен. Абрахам вернул все царю Содома.
Абрахам остановился в долине Шаве (Царской долине) на равнине Бет Керем.
Малкий-цедек (Мелхиседек), царь Салема, вынес еду и питье Абрахаму, а он отдал ему десятую часть от всего добра царя Элама и его союзников.
Абрахам ушел из Харрана десять лет назад (видимо с момента его встречи с Малкий-цедеком): два года провел в долине Шаве, потом семь лет жил в Египте и один год снова в долине Шаве.

2. Войны сынов света против сынов тьмы.
Сыны Тьмы (войско Велиала): полчища Эдома и Моава, сына Аммона, войска Филистеи, полчища киттиев (римлян) Ашшура.
Сыны Света: сыны Левия, сыны Иудейские, сыны Вениаминовы

место: Иерусалимская пустыня
Царь киттиев (римлян) против Египта, потом против царей Севера.
Смятение среди сынов Йафета и падет Ашшур, исчезнет власть киттев.

35 рабочих лет будет устраиваться война: шесть лет воюет все общество, оставшиеся 29 лет - отдельные рати.
В первый год сразятся с Арамом Двуречья.
Во второй год - с сынами Луда.
В третий - с остальными сынами Арама: с Уцом и Хулом, Тогаром и Массой, что за Евфратом.
В четвертый и пятый - с сынами Арфаксада.
В шестой и седьмой - сразятся со всеми сынами Ашшура и Персии и восточными народами до великой пустыни.
В восьмой год - с сынами Элама.
В девятый год - с сынами Исмаила и Хеттуры.
В десятый год будет война раздельно против всех сынов Хама по племенам и местам жительства.
В десять оставшихся лет будет война против сынов Йафета по местам жительства их.

3. Дамасский документ
Из-за строптивости впали в заблуждение сыны Ноя. Абрахам не следовал ей и стал другом Бога за то, что хранил заповеди Бога и передал свое поведение Исааку и Иакову. Сыны Иакова совратились в этом и были наказаны сообразно своим ошибкам.
Люди:
пророк Иезеккиил
пророк Исайя (сын Амоса)
Левий (сын Иакова)
Аарон - брат Моисея

Три сети Велиала: блуд, богатство и осквернение святыни.
Давид не читал книги Закона, запечатанной, которая была в Ковчеге потому, что Ковчег не открывался в Израиле со дня смерти Элеазара и Иисуса (Исуса) и старейшин, так как служил Астарте пока не пришел Садок.
Рукой князя Света были поставлены Моисей и Аарон, а Велиал - Йахве?
Иеремия сказал слово Варуху (сыну Нирии), Елисей Гиезию, своему сыну.
Земля Дамаска
сыны Сифа - не хорошие.
Жезл - князь всего общества
Каплющий - пророк
Драконы - цари народов
Вино их - это их пути
Отрава аспидов - это глава царей Ионии.

4. Книга исполинов
Действуйющие лица:
Гильгамеш
Охийя - чей-то брат
Шемихаза
Ханох - писарь
Махавай

Охийя увидел сон. Ханох его трактует: Двести стражей (ангелов): Анаэль, Баракиэль, Наэмель и Амиэль... сойдут с небес...

местность: Яфо

5. Комментарии на Книгу пророка Авакума
Учитель Праведности - праведник
Нечестивый священник - нечестивец, Человек Лжи
Дом Авессалома - предатели, которые молчали, когда обличали Учителя Праведности.
Дом Иуды - Бог спасет их за их страдания и веру в Учителя Праведности.
Кумранская община - простецы, малые Иуды

Нечестивый священник изменил законам Бога из-за богатства когда правил в Израиле. Он грабил и собирал богатства людей насилия, восставших против Бога, и имущество народов отбирал, и путями мерзости он действовал во всей скверне нечистоты.
Бог предал Нечестивого священника в руки его врагов чтобы истязать его мукой и изнурить в горестях души за то, что он осудил избранника Его.
Нечестивый священник преследовал Учителя Праведности чтобы поглотить его в гневе пыла своего, в доме его изгнания и во время праздника Покоя, дня Всепрощения (Йом Киппур) он появился среди них чтобы поглотить их чтобы заставить их споткнуться в День поста, субботы их покоя.
Нечестивый священник замыслил истребить бедных, грабил имещество бедных в городах Иудеи. В Иерусалиме он творил мерзкие дела и осквернил храм Бога.

6. Комментарии на Книгу пророка Наума

Местность Ниневия, страна Куш (Эфиопия), Пут и Ливия

Действующие лица:
дом Пелега присоединились к Менашше, нечестивцы Эфраима и Менаше

7. Комментарии на Книгу пророка Осанн
Действующие лица: Ваал

8. Комментарий на псалом 37
Йеов - имя Бога

Нечестивцы Эфраима и Менаше замышляют поднять руку на священника и людей его общины.
Нечестивый священник хотел убить Учителя Праведности.

9. Молитва Еноха
Четвертое поколение - Каинан
Пятое - Малелеил (сын Каинана)
Шестое - Иаред (сын Малелеила)
Седьмое - Енох (сын Иареда)


10. Первая книга Еноха
Двести ангелов спустилось на гору Хермон, на которой поклялись и дали друг другу обязательство под угрозой проклятия по отношению к нарушевшему его, что возьмут себе жен и будут с ними спать.

Имена начальников десятков:
1. Шемихаза - был их главой (научил волшебству и собиранию целебных корней)
2. Артакоф (научил различать знамения земли)
3. Рамтэль,
4. Коханэль (научил различать знамения звезд)
5.
6. Рамель,
7. Даниэль,
8. Зекиэль (научил различать знамения вспышек молний)
9. Баракэль (научил различать признаки грома)
10. Асаэль (Азаэль) (научил людей делать железные мечи и медные нагрудники, показал им какие металлы можно извлекать из земли и как им следует обрабатывать золото, как из серебра делать браслеты и другие украшения для женщин. А женщинам он показал как пользоваться сурьмой и как наводить тени над и под ресницами, научил про драгоценные камни и красящие вещества.
11. Хермони (научил наведению чар, магии, колдовству и ремесленному мастерству)
12. Матарэль,
13. Ананэль,
14. Самавэль,
15. Шамшиэль (научил различать знамения солнца)
16. Сахриэль (знамения луны)
17. Томмиэль (Туммиэль),
18. Туриэль (Тариэль),
19. Номиэль (Ломиэль),
20. Йехаддиэль

Две сотни ангелов и их начальники взяли себе жен и стали с ними спать, обучать их колдовству и чародейству и собиранию целебных корней. Они показали им лечебные травы. Жены забеременели и родили исполинов, которые замыслили уничтожить людей. Исполины стали грешить против всех птиц и зверей земных, и пресмыкающихся и животных в воде и в небесах, и рыб морских, и пожирать плоть друг друга и пить кровь.

Четыре архангела:
Михаил, Сариэль, Рафаэль, Габриэль

Рафаэль должен связать руки и ноги Асаэлю и бросить его во тьму.
Габриэль должен уничтожить сынов падших ангелов-стражей и послать их на гибельную войну.
Михаэль должен возвестить Шемихазу и его товарищам, что их сыны погибнут и связать их на семьдесят поколений в долинах земных до Великого Дня Суда над ними.
11. Храмовый свиток

Ковчег завета
Полтора локтя (1 локоть равен 48 см или 52 см) - высота ковчега с крышкой, длина его два с половиной локтя, а ширина - полтора.
Два херувима на обоих концах крышки с крыльями, простертыми к середине ковчега, так, чтобы крылья заслоняли крышку. Меж крыльями - вверх от ковчега - лица их, обращенные друг к другу. Золотое покрывало.
Стол предложения
Стол из древесины акации в два локтя длиной, шириной в локоть, в полтора высотой.

@темы: Кумранские свитки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Песня "Гильгамеш" Море Ждет

Песня "Гильгамеш" Море Ждет
Хотел избегнуть своей судьбы. Быть вечно юным. И вечно – быть.
Нырнул он в море – цветок сорвал. Цветок бессмертья. Зовёт волна:

(О Гильгамеше я гимн пою!)

О Гильгамеше, царе Урука, праведный гимн пою!
Будешь лежать под зелёным буком, будешь глядеть на юг.
В этой стране и заря, и ветер помнят твои следы.
Ты отвоюешь своё бессмертье у ледяной воды.

Хотел избегнуть – да не сумел. И стало море клубком из змей:
Змея, цветочный почуяв вкус, всё утащила назад во тьму.

Плачьте, о девы, о Гильгамеше!

Плачьте, о девы, о Гильгамеше, пейте хмельной кагор -
царь ваш отныне не будет прежним. Холод в глазах его.
Всё, что успеешь задумать, сделай – пой, говори, танцуй.
Только любое земное время вечно идёт к концу.

→ teksti-pesenok.ru/12/MoreJdet/tekst-pesni-Gilga...

@темы: Гильгамеш, песня

---

Энкиду и Гильгамеш

@темы: Гильгамеш, Энкиду

---

Книги:
1. Зенд-Авеста www.litmir.co/br/?b=51643
2. Эпос о Гильгамеше www.russianplanet.ru/filolog/epos/gilgamesh/tex... О все видавшем khazarzar.skeptik.net/books/shumer/gilgames.htm, skazanie.info/gilgamesh-i-strana-zhizni

---

Сказание о Гильгамеше, Энкиду и подземном царстве в свете космогоничеких представлени

Сказание о Гильгамеше, Энкиду и подземном царстве в свете космогоничеких представлений шумерийцев

(с) www.illuminats.ru/articles/130-2009-07-20-12-35...
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

ГильгамешВозможно, одни положения покажутся мифологам-теоретикам общеизвестными и не требующими специальных доказательств, другие же наблюдения и замечания, напротив, высказанными слишком бегло и бездоказательно. Но автор, естественно, не мог в одной, сравнительно небольшой статье дать глубокое исследование шумерского материала. В его задачу входило скорее привлечь внимание, в первую очередь специалистов-шумерологов, к особенностям этого весьма нетривиального шумерского текста. Как мне кажется, он проливает свет не только на некоторые грани постижения мира шумерийцами, но и на общие законы человеческого мышления. Мой учитель Игорь Михайлович Дьяконов, который отчасти был знаком с изложенной ниже интерпретацией текста, полемизировал со мною по многим вопросам. И все же мне хочется посвятить его памяти именно эту работу – памяти удивительного человека и замечательного ученого, кто ушел от нас, все свои силы отдав служению науке, способности мыслить и созидать, без чего он не представлял себе полноценной жизни и глубоко уважал такое же стремление в других.

* * *

Считается, что шумерийцы не оставили нам произведений, специально посвященных идеям происхождения мира, законов мироустройства, таких, скажем, как вавилонская поэма «Энума элиш» («Когда вверху»). Шумерские космогонические представления, как правило, содержатся в прологах-запевках, предваряющих почти каждое крупное литературное произведение, а также во многих этиологических мифах или диалогах-спорах о преимуществах. Из этих источников извлекаются и сопоставляются эти представления, и таким образом реконструируется весьма фрагментарная картина шумерских представлений о мироздании.
Одним из источников, восполняющих наши пробелы в знании шумерской космогонии, является и большой пролог к сказанию о Гильгамеше, Энкиду и подземном мире на что в свое время и указал один из основных его издателей С.Н. Крамер1. Но знакомство исследователей с этим произведением практически началось не с начальной, а с заключительной части поэмы, которая была присоединена к аккадскому эпосу о Гильгамеше в виде двенадцатой таблицы, скорее всего в I тыс. до н. э.2 Последнее обстоятельство вызывало всяческие недоумения, ибо текст, как будто бы, совсем не был связан с предыдущим содержанием: так, Энкиду, умерший, согласно седьмой таблице эпоса, вновь оказывается живым и умирает уже совсем другой смертью. Когда после полной публикации шумерской версии текста стало ясно, что двенадцатая [53] таблица представляет собой просто перевод части шумерского сказания, на нее в контексте всего эпоса перестали обращать серьезное внимание и иногда даже вовсе игнорировали3.
Полное издание текста было осуществлено в 1963 г. израильским ученым Аароном Шэффером4. Таким образом, подготовленный к публикации трудами многих исследователей памятник, что особенно характерно именно для шумерологии, дает возможность для новой интерпретации произведения5.
Краткое содержание текста. Сказание, начинающиеся в традиционной шумерской манере о создании всего сущего на земле, сразу же переходит к рассказу об истории некоего дерева хулуппу (наиболее частный перевод его – «ива» или «тополь»), чьи корни повреждаются водами Евфрата, на берегу которого оно растет. Евфрат же взволнован порывами Южного ветра и, возможно, бурным плаванием бога Энки, несущегося в ладье в подземный мир (или объезжающего подземный мир). Дерево спасает некая жена, идущая вдоль берега. Она вырывает дерево и пересаживает в «сад цветущий Инанны», который находится в Уруке. Из дальнейшего повествования выясняется, что жена эта и есть Инанна. Она заботливо ухаживает за деревом, намереваясь впоследствии сделать из него священны трон (престол) и священное ложе. Но в дереве заводятся некие существа, враждебные намерениям Инанны: в корнях – «змея, не знающая заклятья», в середине – дева Лилит, в ветвях, то есть на верхушке, орлоподобная птица Анзуд выводит птенца. Инанна рыдает и обращается к брату, богу солнца Уту, с просьбой помочь ей. Тот на ее мольбы не отзывается. Тогда она обращается к Гильгамешу, урукскому герою. Гильгамеш, облачившись в дорожное одеяние и вооружившись, убивает змею, а Лилит и Анзуд исчезают сами – Лилит бежит в пустыню, орел хватает своего птенца и улетает в горы. Гильгамеш с помощью своих сограждан срубает дерево, ствол отдает Инанне, а из корней делает пукку и микку (к значению этих предметов мы еще вернемся). С пукку и микку связано много странных событий, и они по проклятью жительниц Урука падают в подземный мир. Все попытки Гильгамеша до них добраться тщетны, и тогда слуга его Энкиду, видя горе господина, вызывается их достать. Гильгамеш учит Энкиду, как он должен вести себя в подземном мире, чтобы суметь вернуться оттуда невредимым. Энкиду не выполняет наставления господина, поступая как раз наоборот, и остается в подземном мире. По мольбам и просьбам Гильгамеша Энлиль приказывает богу Уту открыть дыру в подземном мире, чтобы дух Энкиду мог свидеться с другом. Гильгамеш задает ему вопросы об участи умерших людей под землею. К сожалению, именно эта часть рассказа наиболее фрагментарна и почти не восстанавливается.
Обращает на себя внимание почти строго пропорциональное трехчастное деление поэмы, хотя оно не сразу бросается в глаза из-за буквальных повторов больших [54] частей текста, изложенных на языке эме-саль (так называемом «женском» языке, на котором излагались речи богинь и существ женского пола, главным образом в литургических и отчасти в литературных текстах).
Примерное распределение частей рассказа объемом в 303 строки таково: первая часть – строки 1 – 90, вторая – строки 91 – 205, третья – строки 206 – 303, т.е. девяносто, сто одиннадцать и девяносто сто семь строк; это не совсем точно, потому что одна часть истории плавно переходит в другую. Тем не менее содержание рассказа соответствует его структуре, ибо первая часть посвящена делам небесным, вторая – земным и третья – жизни подземного мира. Рассмотрим каждую часть подробно.

ЧАСТЬ 1. ДЕЛА НЕБЕСНЫЕ

Строки 1 – 16. Сотворение и устроение мира. Это и есть тот знаменитый пролог-запевка предваряющий все произведение. В нем говорится; а) о выявлении всего сущего через сияние (т.е. светом) и о зазывании всего сущего по имени, причем не просто назывании, но «нежно, ласково» (так в нашем толковании, см. подробно «От начала начал», стк. 414, с. 1 – 5); б) о сотворении элементов цивилизации – начали печь хлеб и выплавлять металл, но пока еще не в реальном воплощении (сткк. 6 – 7); в) об отделении небес от земли (сткк. 8 – 9); г) о назывании имени человека, что должно восприниматься как акт, предшествующий его реальному физическому сотворению. О последнем в этом произведении не упоминается (сткк. 10); д) о разделе мира между высшими силами: Ан забирает себе небо, Энлиль – землю, богиню Эрешкигаль «дарят» подземному миру, Куру (к сожалению, интерпретация этого абзаца до сих пор остается спорной), а Энки отправляется в плавание, видимо, объезжая океан подземных пресных вод, чьим хозяином он выступает в большинстве шумеро-вавилонских сказаний6 (сткк. 11 – 16).
Строки 17 – 26 – плавание Энки. Тут действие как будто отрывается от своей космической огромности и неожиданно переходит к подробному рассказу о том, как Энки плыл в своей ладье, отправляясь в подземный мир. Не совсем понятно, почему именно этому событию уделено так много внимания. Рассмотрению и толкованию этого загадочного отрывка посвящены две моих специальных статьи, к которым и отсылаю читателя7, здесь же вкратце хочу отметить: прием, который очень удобно назвать кинематографическим термином «наплыв», характерен для шумерской литературы. Он состоит как раз в том, что после окончания глобальных событий автор неожиданно выделяет какую-то деталь, как бы укрупняя ее, подводя к нашим глазам и рассматривая во всей конкретности. Далее, именно рассказ о плавании Энки становится завязкой развития последующих событий, таким образом осуществляя переход к последующей части – судьбе дерева хулуппу.
Строки 27 – 31. Этот важный пассаж вводится формулой «тогда», «в те дни» (u4-ba), т.е. так, как обычно начинается новый рассказ. Главный герой – дерево. Дерево было (так буквально), и оно было в своем роде единственным, т.е. неповторимым. Оно было [55] кем-то посажено на берегу Евфрата, питалось его водами и вдруг подверглось неожиданной опасности.
Строки 32 – 39. Ввод еще одного персонажа и новая тема – жена, «покорная словам Анна и Энлиля» 8. В чем покорная? Можно предположить, что все происходящее благословлено Аном и Энлилем и даже то, что Инанна выполняет приказ верховных богов. Инанна вносит дерево в свой «цветущий сад» и как-то особенно заботливо ухаживает за ним, сопровождая свой уход определенными действиями, возможно ритуальными (сткк. 36 – 37), и мечтая сделать из него священные предметы. Следовательно, в начале истории дерево представляло собою молодой побег, саженец.
Строки 40 – 46. Завязка нового действия – дерево выросло, но в нем завелись существа, чье появление препятствует возможности его срубить. Это вышеупомянутые змея, Лилит, Анзуд со своим птенцом. Строки 47 – 51. Обращение Инанны за помощью к своему брату, солнечному богу Уту. Строки 52 – 89 – повторение рассказа на «женском языке», причем интересно, что в строках 52 – 53 суммировано содержание первых семи строк пролога и оно, это содержание обобщено весьма выразительно: «…в те предвечные дни, когда присуждали Судьбы, когда изобилие излилось над Страною», т.е. Шумером. Следовательно, главное, что сообщил нам пролог, – это определение Судеб мира, благодаря чему Шумер наполнился изобилием. В последней строке этой первой части содержится очень важный момент – Уту не отвечает на просьбы Инанны, он молчит, но это обстоятельство никак не объясняется и почему-то не вызывает никаких гневных эмоций Инанны, что необычно для ее поведения, если судить по другим литературным текстам.
На этом, по нашему мнению, кончается история «дел небесных» и начинаются «дела земные». Но сразу же встает вопрос – на каком основании мы разделили текст именно таким образом, когда в первой части говорится и о плавании Энки по вполне конкретной реке Евфрату, и о реальном городе Уруке, где в саду богиня выращивает свое дерево. Где же происходит действие – на земле, в Шумере или еще где-то? Это действительно очень важно, и можно было бы оправдаться разъяснением, что в этой части сказания действуют боги, но ничего не говорится о людях. Но есть и другое, более существенное обстоятельство. Не только в этом сказании, но и в других шумерских литературных памятниках часто в первый момент непонятно, где происходят события. С одной стороны, как будто на земле: в Уруке, на Евфрате и т.д. Но вот в сказании об Энки и Сутях, увезенных Инанной, где также говорится об Уруке и об Евфрате, уже недвусмысленно сказано, что Инанна ведет «небесную ладью» или «ладью небес», из чего следует, что эта ладья и двигаться должна была бы по небу, но в тексте одновременно перечисляются реальные пристани на Евфрате. Создается впечатление, что Инанна движется сразу как бы в двух плоскостях – по небу и по земле, так же как в другом сказании она одновременно уходит из нескольких своих храмов. Поэтому действия, происходящие как бы в «небе-земле», в нашей истории следует, как мне думается, воспринимать как относящиеся в первую очередь к «делам небесным».

ЧАСТЬ 2. ДЕЛА ЗЕМНЫЕ

Они начинаются очень конкретной, чисто земной деталью – «на рассвете, когда небосвод озарился, когда на рассвете защебетали птицы, Уту из опочивальни вышел». Вот только что бог Уту упоминался в рассказе, как молчаливый слушатель Инанны, а вот он уже солнце и озаряет землю с неба, и это показано одним словесным образом – пением птиц на рассвете. И на этом основании мы думаем, что начинается действие уже в Уруке земном, куда, конечно же, есть доступ богине Инанне, ибо мы находимся [56] во временах, когда боги общались с людьми. Инанна обращается к Гильгамешу и слово в слово повторяет ему тот рассказ, который она изложила Уту (сткк. 96 – 133).
Дела земные в первую очередь связаны с подвигом Гильгамеша, который, как и подобает герою, совершает его в полном соответствии с эпической традицией. Строки 134 – 139. Подготовка к подвигу – снаряжение к походу и вооружение Гильгамеша с подчеркиванием неимоверно богатырской силы героя9. Строки 140 – 148. Подвиг Гильгамеша, причем, судя по краткости описания, он дается ему с необычайной легкостью; судьба срубленного дерева, которое он отдает Инанне для ее поделок. Строки 149 – 176. История пукку и микку. Происходят удивительные события, имеющие ключевое значение не только для второй части повествования, не только для всего сказания в целом, но и тесно связанные с другими произведениями, в частности с началом аккадского эпоса о Гильгамеше. Что же такое эти пукку и микку? В тексте сказано, что Гильгамеш сделал их из корней и ветвей дерева хулуппу. Наиболее частый перевод – барабан и барабанные палочки10. Но поскольку абсолютно твердой уверенности в подобном значении этих предметов не было, недавно появилась новая трактовка израильского ассириолога Якоба Клейна, принятая многими западными коллегами. Клейн считает, что речь идет об игре типа конного поло с деревянным мячом и палкой, погоняющей этот мяч. Роль коня, по мнению Клейна, исполняли те самые молодые люди, о которых, как в шумерском тексте, так и в аккадском эпосе сказано, что Гильгамеш их к чему-то принуждал и тем самым мучил11. Несмотря на то что идея о барабане и палочках ныне как будто вовсе отрицается, я осмелюсь остаться при прежнем толковании за неимением более убедительного: свои возражения я высказала в публикации, посвященной, в частности, интерпретации двух отрывков из разбираемого ныне памятника12. Основной смысл моих возражений тот, что несмотря на все приведенные контексты, трактовка Клейна остается остроумной гипотезой, и не более, к тому же достаточно социологизированной. С моей точки зрения, предметы, изготовленные из волшебного дерева, обладают некими магическими свойствами, причем скорее всего это именно музыкальные инструменты. Строки, рассказывающие о том, что происходит, в моем переводе звучат следующим образом:
149. Он же из корней барабан себе сделал волшебный. Пукку.
150. Из ветвей барабанные палочки сделал волшебные. Микку13.
151. Барабан громкоговорливый, он барабан на просторные улицы выносит.
152. Громкоговорливый, громкоговорливый, на широкую улицу его он выносит.
153. Юноши его града заиграли на барабане.
154. Они, отряд из детей вдовьих, что без устали скачут,
155. «О горло мое, о бедра мои», – так они громко плачут.
156. Тот, кто мать имеет – она сыну еду приносит. [57]
157. Кто сестру имеет – она воду изливает брату.
158. Когда же наступит вечер.
159. Там, где стоял барабан, он место то пометил.
160. Он барабан перед собой воздел, он в дом его внес.
161. Когда же наступило утро, там, где они плясали,
162. От проклятий, от вдовьих,
163. От воплей маленьких девочек: «О, Уту!»,
164. Барабан вместе с палочками барабанными к жилью подземного мира упал.
О чем же плачет и кричит этот «отряд детей вдовьих»? «О бедра мои, о горло мое!». Почему их жалоба направлено конкретно на бедра и на горло? И почему их родные, причем именно женщины (мать и сестры) приносят им пищу и еду? Да потому, что они поют и пляшут, истощая свои силы до бесконечности и не могут остановиться. А не могут они остановиться потому, что скорее всего этот барабан волшебный – надо знать заклятье, чтобы он перестал играть, и тогда человек может считаться хозяином и властителем неких магических сил. Но они не знают формулы заклинания – это ясно из всего контекста, поэтому-то женщины издают проклятие, которое отправляет волшебный барабан в подземный мир. А почему мы так уверены в этом? Потому, что перед нами предстает мотив хорошо известный по сказочному мировому фольклору14. Так пляшет морской царь в сказании о русском богатыре Садко – он пляшет и не может остановиться до тех пор, пока Садко не прекратит своей игры на гуслях, так пляшет или подвергается избиению любой похититель волшебных предметов (гусли-самогуды, волшебный барабан, дубинка и т.д.), которое он хитростью отнял у героя, получившего их волшебным путем, очень часто связанным с пребыванием последнего в подземном царстве. Ведь юноши явно заиграли на барабане, не спросив Гильгамеша. Строки 165 – 169. Волшебные предметы не просто провалились в подземный мир, они лежат пред ним, в дыре, они видимы. Но недостижимы. Гильгамеш тянет «руку и ногу», но не может их достать. Строки 170 – 176. Довольно загадочные жалобы Гильгамеша в его неописуемо страстной тоске по волшебному барабану, как мен кажется, вполне объясняются при нашей интерпретации, но непонятны, если речь идет об игре в мяч15. Строки 177 – 180. Появление помощника – слуга Гильгамеша Энкиду готов спуститься в подземный мир и достать волшебные предметы, очутившиеся там по волшебству (заклятию-проклятию). Строки 181 – 205. Наставления Гильгамеша. Он дает Энкиду строгие наказы, суть которых в том, что Энкиду должен постараться проскочить подземный мир, стараясь быть там как можно незаметнее, и, главное, не уподобляться умершим, уже попавшим туда. Только в этом случае у него будет шанс вернуться обратно16.

ЧАСТЬ 3. ДЕЛА ПОДЗЕМНОГО МИРА

Строки 206 – 221в. Полное нарушение запретов Гильгамеша. Энкиду поступает как раз наоборот. Почему? Может быть, он думает, что, уподобившись мертвым, он станет незаметнее? Как бы то ни было, он остается в Куре, подземном царстве. Его схватил «вопль подземного мира», т.е., видимо, так обозначается то обстоятельство, что он стал заметным, как бы новым пришельцем. Строки 221 г – 221 ж. Идет подробное объяснение, почему он не может подняться – его не забрал Намтар («судьба»), [58] его не схватил демон болезни Азаг, он не пал на поле брани, его схватила Земля. Строки 222 – 225. попытки Гильгамеша спасти своего слугу, обращения к богам безрезультатны, пока он не взывает к Энки17. Тот приказывает богу солнца Уту открыть дыру подземного мира и порывом ветра Энкиду (а точнее, его дух, так прямо говорится в аккадском эпосе) выводит из земли. Строки 246 – 303. Одна из самых важных частей сказания – законы подземного мира. К сожалению, это наиболее фрагментарная часть рассказа, однако из сохранившихся строк видно, что она построена не хаотично, но имеет весьма четкое концептуальное строение.
В том виде, в котором сохранились эти отрывки, можно обозначить три ясные группы.
1. Роль потомства в посмертной жизни человека. Строки 255 – 278. Гильгамеш задает Энкиду вопрос об участи людей, имеющих одного, затем двух, трех-четырех и так до семи сыновей, и мы видим, как начиная с числа четырех улучшается участь живущего в подземном мире. Один сын – как бы не сын, его отец под землей «перед колышком, в стену вбитым, горько рыдает». Зато отец семи сыновей, «словно друг богов сидит в кресле, музыкой танцев наслаждается». А тот, кто не имеет вовсе наследников, находится в самом гибельном положении. Также ужасна участь дворцового евнуха, нерожавшей женщины, молодого человека и юной девушки, умерших, не успев узнать любви и соответственно произвести на свет потомства.
2. Следующая тема – способ смерти человека. Сохранившиеся строки 290 – 303. Речь идет об участи воинов, павших в битве, и погибших от всевозможных несчастных случаев: человека, сбитого сваями, юноши, умершего во цвете лет, не успевшего родиться или родившегося мертвым младенца и т.д. К этой теме мы еще вернемся.
3. Наконец, судя по одной из версий, изложенной во фрагменте И16878, заключительная часть текста содержала личные конкретные истории отдельных людей, ибо Гильгамеш в нем спрашивает о судьбе своих родителей, снова о своих нерожденных младенцах, о «сынах Гирсу», о шумерийцах, об аккадцах. Думается, что здесь обязательно должен был звучать этический мотив, ибо спрашивается о судьбе и тех, кто не чтил отца и мать, кто был проклят отцом и матерью, кто нарушил клятвы, клялся ложною клятвою, и т.д. Это очень важный момент, ибо, хотя в большинстве случаев из-за поврежденного текста мы не имеем ответа, какова же была участь этих людей, все же по сохранившимся обрывкам можно сделать предположение о жестокости их посмертной участи: «воду горечи пьет, насыщения не получает» (о проклятом отцом и матерью).
Таким образом, перед нами оказывается произведение, где создана стройная и цельная картина представлений об устройстве и установлении миропорядка, об основных законах жизни. При этом принцип трехчастности преобладает не только в основном членении темы (верх – середина – низ), но заметно тяготение к нему по всему ходу действия, в более мелком ее членении в каждой части рассказа.
Уже первые три строки пролога
u4-ri-a u4-su-du-ri-a В те дни, в те дальние-дальние дни,
gi6-ru-a gi6-ba-du-ri-a В те ночи, в те далеко-прошлые ночи,
mu-ri-a mu-su-du-ri-a В те годы, в те дальние-дальние годы…







как бы задают тон, подчеркивая важность этой трехчастности не только как стилевого поэтического приема, но и стремлением выразить глубокую суть событий, ибо этими словами сотворятся Время, тогда как последующими строками сотворяется Пространство. Далее Время и Пространство конкретизируется и уточняются. Но мы настаиваем на том, что речь идет пока только о назывании действия, о «становлении [59] имени человеков», т.е. о некоторых идеальных состояниях, предшествующих последующему воплощению. Поэтому «вкушение хлеба в домах» и создание плавильных тиглей я предполагаю понимать точно таким же образом, как создание на «Горе Небес и Земли» Зерна-Ашнан и Овцы-Лахар, чьи продукты первоначально предназначались для богов Ануннаков и только потому, что они не смогли их усвоить, были переданы людям18.
Возможно, по современному впечатлению, идеи эти выражены несколько наивно, но это отнюдь не младенческий лепет, хотя перед нами логика, не отделяющая конкретного от абстрактного, символа от символизируемой реальности или идеи от образа. Это как раз та логика, которую мы называем поэтической, и в ней осознание значимости всего происходящего дано достаточно четко и определенно в образах, для древнего шумерийца не нуждающихся в дополнительных объяснениях и толкованиях. То же можно сказать и о последующих описаниях событий, составляющих пролог.
Далее, как мы видели, появляется дерево, и теперь, после рассмотрения всего сказанного, невозможно отрицать, что оно играет здесь роль медиатора, соединенного звена между мирами, их объединяющего начала. В своей книге «Архаические мифы востока и Запада» Игорь Михайлович Дьяконов яростно выступал против приписывания В.Н. Топоровым дереву хулуппу роли «мирового древа и центра вселенной»19; однако нельзя не увидеть, что именно этот мотив соединяет, с одной стороны первую и вторую, а с другой – вторую и третью части сказания. Бесспорно и то, что три создания, поселившиеся в деревне, делят его вертикальную горизонталь на три структурные части. Другое дело, что из всего этого роли мирового древа все же не получается, так как дерево срубают, более того, оно как бы и растет специально для срубания, к этому подготовлено.
Так же, хотя как будто и традиционны, но достаточно загадочны существа, поселившиеся в деревне, точнее их функции. Змея – корни – подземный мир – почему мы с такой уверенностью утверждаем, что речь идет о зле? В тексте она названа змеей, «не знающей заклятья», и это определение наталкивает нас на знакомую ассоциацию Псалма 57, стихи 5 – 6, где говорится о глухом аспиде, который не слышит голоса колдуна-заклинателя. То есть это змея, не поддающаяся волшебным заклинаниям и, следовательно, обладающая большой колдовской силой. Далее, дева Лилит, описанная в тексте как крайне легкомысленное существо, возможно, проститутка. И, наконец, Анзуд со своим птенцом, который по шумерским текстам в отличие от аккадских отнюдь не злое, но крайне могущественное создание, тот, кому Энлиль дал решать Судьбы и благоволящий к смертным, во всяком случае, к отцу Гильгамеша Лугальбанде. Следовательно, зло этих существ только в том, что они завелись в дереве, необходимом Инанне для создания культовых предметов? Но не будем торопиться с выводами. Целый ряд шумерских литературных текстов, связанных с именем божества Нинурты, помогают раскрытию эпизода. Это сказание «Владыка в сиянии великом…», рассказ о возвращении Нинурты в Ниппур, отрывок из цилиндра А. Гудеа, а также ряд шумеро-аккадских памятников20. Все они связаны с восхвалением шумерского божества Нинурты – «Ангим» (подобный Ану/небу), он назван победителем Кура и далее рассказывается, как он украшает свою повозку трофеями битвы, в числе которых Анзуд, дерево хулуппу, семиголовая змея и другие существа, [60] которые могут быть разделены на три категории: мифические животные и чудовища, персонифицированные минералы и персонифицированные деревья, поскольку в остальных текстах, дающих некоторые варианты перечисления в иных последовательностях, говорится и о других деревьях21.
Тут для нас важны два момента: 1) Нинурта – победитель змеи, Анзунда и дерева, т.е., по-видимому, на какой-то стадии произошло замещение одного героя другим22; 2) роль дерева хулуппу (халуб). Как мы видим, из нашего контекста и из приведенных других никак не проистекает роль «мирового дерева», несмотря на столь соблазнительное и абсолютно бесспорное трехчастное деление мирового пространства по вертикали, и по горизонтали, равно как и на связующие его функции в тексте. Все предметы-трофеи Нинурты являются в той или иной мере носителями зла, что подчеркивается неоднократно его эпитетами героя, победителя зла. После их умерщвления они становятся предметами, отгоняющими зло, как о том, также недвусмысленно говорится в текстах. Значит, Игорь Михайлович был абсолютно прав в той части своей критики, где он возражал против приписывания дереву хулуппу роли мирового древа и где призывал исследователей к крайней осторожности в выводах.
Однако ясно и то, что и само дерево, и предметы, из него изготовленные, обладали некоей волшебной силой и магическими свойствами. И тогда оказывается, что очень важную часть человеческой жизни, «дел земных» составляют героические подвиги, с одной стороны, и магические действия, может быть, даже попросту занятия колдовством, как чем-то весьма сомнительным, с другой. Намеки и недоговоренности аккадского эпоса становятся еще более понятны после нашей интерпретации шумерского отрывка с Пукку и Микку. Понятна и ненависть к этим предметам со стороны женщин и молодых девушек. Может быть, даже и понятен молчаливый отказ Уту – ведь он бог справедливости, очищения и правды, судья людей. Суть действий, совершаемых Гильгамешем, принуждающим к этому своих товарищей, противоположна идеям материнства и плодородия, как я пыталась показать в ряде своих работ23. Змея и Анзуд, да и дева Лилит, также тесно связаны с этой темой, равно как и с поисками путей власти над миром, с действами и формами их проявлений, недостойных правителя. Может быть, именно поэтому Гильгамеш в шумерских сказаниях смертен [61] и по смерти своей становится судьей подземного мира, но не получает «вечной жизни», к которой он так стремится и которой добивается его антипод Зиусудра-Атрахасис.
В «земной части сказания», таким образом, звучат три основные темы: а) изгнание злых волшебных сил, освобождение от них; б) подвиг героя; в) беды от неуправляемого волшебства, от магии. В какой мере связана с этими событиями смерть Энкиду, если судить только по содержанию нашего текста, сказать трудно, хотя тема смерти от нарушения запретов, тема удерживания его землей или Куром очень важна в этой третьей части сказания, опять-таки (в который раз!) членящейся на три части: 1) наказы Гильгамеша; 2) мольбы и сетования Гильгамеша. Просьбы о свидании с другом; 3) рассказ о порядках подземного мира.
Советы Гильгамеша, как надо себя вести в подземном царстве, интересны для нас в связи с другим текстом – «Девушка и гир»24. Gir5 значит «путник, странник», букв. «идущий» (в контексте произведения он оказывается духом мертвых). В наказах Гильгамеша говорится, что Энкиду не должен одеваться в светлую одежду, дабы не быть принятым за этого гира. Удивительным образом поведение Энкиду в нарушении наказов и девушки в сказании, готовящейся к приходу блуждающего гира, совпадают. Девушка готовит жертвенное масло (елей), и Энкиду умащается жертвенным маслом. Девушка готовит для пришедшего некоторые предметы (поводья, кнут, головную повязку, и т. д.), а Энкиду берет в руки копье и кизиловый жезл. Но девушка готовится, как выясняется из дальнейшего контекста, к похоронам, она должна похоронить этот блуждающий дух, чтобы он успокоился. Этот текст, являющийся одной из частей серии погребальных плачей, близко связан с погребальным обрядом25. А наш текст? Не является ли эта часть завуалированным описанием погребального обряда? Если это так, ее присутствие в нашем произведении было более чем уместно, однако не берусь считать мое предположение доказанным.
Когда говорят о шумеро-аккадских взглядах на посмертное существование, как правило, ссылаются на описание подземного мира в поэме о нисхождении Иштар и соответственном отрывке из эпоса о Гильгамеше, подчеркивая чувство уныния, ужаса и безнадежного однообразия, которое в них сквозит26. Первая часть рассказа Энкиду в нашей истории вполне совпадает с такими представлениями, может быть, даже усугубляется развертыванием описания страданий бесплотных людей, равно как и неожиданно погибших, не в бою, но при несчастных и, может быть, без совершения по ним погребального обряда («…духа того, о ком позаботиться некому, видел?»).
Но вот три положения, на которые хотелось бы обратить особое внимание: участь умершего в расцвете лет, сил, участь нарожденных (мертворожденных) младенцев и сгоревшего в огне. У того, кто сгорел, нет духа призрака, только дым его возносится к небу. Это в отличие от всех бродящих духов, призраков, полутеней. Какое удивительное знание о духах, такое, как если бы человек мог совершенно явно наблюдать и исследовать это явление – духа-призрака. Далее, тот, кто умер в расцвете лет и, видимо, беспорочным (он чем-то отличается от отрока и девушки, упомянутых в строках 275 – 277, хотя бы тем, что те перечислены в контексте бесплодия), лежит там, «где ложе богов», а младенцы мертвые (или еще нерожденные) резвятся «вокруг стола из злата и серебра, где мед и прекрасные оливки». Еще одна, и какая глубокая мифологема, и сколько ощущений, чаяний за ней, и какая могучая концепция, пусть не [62] сформулированная теоретически, но выраженная интуицией поэта, позволяющей закончить произведение именно этими положениями!
И уже становится понятным, почему аккадские жрецы (или жоец-составитель) сочли необходимым именно эту третью часть шумерского сказания присоединить к столь важному мировоззренческому произведению, каким был аккадский эпос о Гильгамеше, не посчитавшись с некоторыми сюжетными неувязками и не решившись отредактировать ее соответственно внешней логике событий: другая внутренняя логика и отнюдь не идейно-политические соображения руководили ими, но более глубокие причины – в данном случае шумерский текст должен был ими восприниматься как священный.

@темы: Гильгамеш, статья

---

Гильгамеш

Гильгамеш. рельеф на воротах дворца Саргона II в. Дур-Шуракине. 8 в. д.н.э. Париж. ЛуврГильгамеш, шумерский и аккадский мифоэпический герой (Гильгамеш - аккадское имя; шумерский вариант, по-видимому, восходит к форме Биль-га-мес, что, возможно, значит «предок-герой»). Ряд текстов, опубликованных в последние десятилетия, позволяет считать Гильгамеша реальной исторической личностью - пятым правителем I династии города Урука в Шумере (кон. 27 - нач. 26 вв. до н. э.). Очевидно, вскоре после смерти Гильгамеш был обожествлён; его имя с детерминативами (знаками-определителями) божества встречается уже в текстах из Фары (26 в. до н. э.). В «царском списке» III династии Ура Гильгамеш выступает уже как мифическая личность: продолжительность его правления 126 лет, его отец - демон (лила). В эпических текстах Гильгамеш - сын урукского правителя Лугальбанды. и богини Нинсун (возможно, исторический Гильгамеш был сыном правителя и жрицы, представлявшей богиню в обряде священного брака). Со 2-го тыс. до н. э. Гильгамеш стал считаться судьёй в загробном мире, защитником людей от демонов. В официальном культе он, однако, не играет почти никакой роли (хотя цари III династии Ура, в частности Ур-Намму, основатель династии, возводят к Гильгамешу свой род).

Гильгамеш - наиболее популярный герой из числа трёх героев урукского круга (Энмеркар, Лугальбанда, Гильгамеш). Сохранилось пять шумерских эпических песен о Гильгамеше: 1) «Гильгамеш и Ага» - сказание о борьбе Гильгамеша с Агой, правителем северного объединения шумерских городов во главе с Кишем. Кульминационный момент рассказа - появление Гильгамеша на городской стене Урука, смятение вражеского войска при виде его и победа над войсками Аги (единственный гиперболический и волшебно-сказочный момент этого чисто эпического произведения, почти не содержащего мифологического материала); 2) «Гильгамеш и гора бессмертных» - рассказ о походе Гильгамеша во главе отряда молодых неженатых воинов в горы за кедрами для добычи себе «славного имени», борьба с хранителем кедров чудовищем Хувавой (Хумбабой), убийстве Хувавы с помощью чудесных помощников и гневе бога Энлиля за этот подвиг Гильгамеша.; 3) «Гильгамеш и небесный бык» - плохо сохранившийся текст об умерщвлении Гильгамеша небесного быка - чудовища, насланного на Урук богиней Инанной; 4) «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир» - Гильгамеш убивает по просьбе богини Инанны исполинскую птицу Анзуда и волшебную змею, поселившихся в чудесном дереве хулуппу, посаженном богиней в её саду. Из корней и ветвей дерева он делает «пукку» и «микку» (барабан и барабанные палочки?), но они проваливаются в подземный мир. Энкиду (в шумерской традиции - слуга Гильгамеша) берётся их достать, но, не выполнив магических наказов Гильгамеша, остаётся там навсегда. Гильгамеш удаётся мольбами вызвать дух Энкиду на поверхность, и тот рассказывает Гильгамешу о мрачной и безнадёжной жизни умерших в подземном царстве; 5) «Гильгамеш. в подземном мире» (иначе «Смерть Гильгамеша») - Гильгамеш приносит в подземный мир дары владычице подземного царства Эрешкигаль и другим богам, составляющим её придворный штат.
Наибольшей разработкой образа Гильгамеша отличается аккадский эпос о Гильгамеше. Сохранилось три версии большой эпической поэмы. Самая ранняя дошла в записи первой четверти 2-го тыс., но, видимо, восходит к последней трети 3-го тыс. до н. э., наиболее полная - приписываемая урукскому заклинателю Синликеуннинни (дошла в записях 7-6 вв. до н. э.) - поэма "О всё видавшем" - одно из самых выдающихся поэтических произведений древневосточной литературы; изложена в двенадцати песнях - «таблицах», из них последняя - дословный перевод с шумерского второй части песни «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир» и композиционно с поэмой не связана. По просьбе богов, обеспокоенных жалобами жителей Урука на их своенравного и буйного владыку - могучего Гильгамеша, который отбивает женщин у граждан в то время, как они выполняют тяжёлые городские повинности, богиня Аруру создаёт дикого человека Энкиду - он Гильгамеш. 8 в. до н.э. Париж. Луврдолжен противостоять Гильгамешу и победить его. Энкиду живёт в степи и не подозревает о своём предназначении. Гильгамеша посещают видения, из которых он узнаёт, что ему суждено иметь друга. Когда в Урук приходит известие, что в степи появился некий могучий муж, который защищает животных и мешает охотиться, Гильгамеш посылает в степь блудницу, полагая, что если ей удастся соблазнить Энкиду, звери его покинут. Так и случается. Далее происходит встреча Гильгамеша с Энкиду, который вступает с героем в поединок на пороге спальни богини Ишхары (Иштар; в поэме чужеземная богиня Ишхара заменяет Иштар, Иштар в поэме - отрицательный персонаж, враждебный Гильгамешу). Ни тот, ни другой герой не могут одержать победы, и это делает их друзьями. Гильгамеш и Энкиду совершают вдвоём множество подвигов: сражаются со свирепым Хумбабой, хранителем горных кедров, с чудовищным быком, насланным на Урук богиней Иштар за отказ Гильгамеша разделить её любовь. По воле богов Энкиду, разгневавший их убийством Хумбабы, умирает (видимо, вместо Гильгамеша). Гильгамеш же, потрясённый смертью друга, бежит в пустыню. Он тоскует о любимом друге и впервые ощущает, что и сам он смертен. Он проходит подземным путём бога солнца Шамаша сквозь окружающую обитаемый мир гряду гор, посещает чудесный сад и переправляется через воды смерти на остров, где обитает Ут-напишти - единственный человек, обретший бессмертие. Гильгамеш хочет знать, как тот добился этого. Ут-напишти рассказывает Гильгамешу историю всемирного потопа, очевидцем которого он был и после которого получил из рук богов вечную жизнь. Но для Гильгамеша, говорит Ут-напишти, второй раз совет богов не соберётся. Жена Ут-напишти, жалея героя, уговаривает мужа подарить ему что-нибудь на прощанье, и тот открывает герою тайну цветка вечной молодости. Гильгамеш с трудом достаёт цветок, но не успевает им воспользоваться: пока он купался, цветок утащила змея и сразу же, сбросив кожу, помолодела. Гильгамеш возвращается в Урук и находит утешение, любуясь видом сооружённой вокруг города стены.
Лейтмотив поэмы - недостижимость для человека участи богов, тщетность человеческих усилий в попытках получить бессмертие. Концовка эпоса подчёркивает мысль, что единственно доступное человеку бессмертие - это память о его славных делах. Внутреннее развитие образов Гильгамеша и Энкиду подчинено законам развития эпических образов: уже не благодаря волшебным помощникам, как герои мифологических сказов, а в результате высоких развившихся в них физических и моральных качеств возвышаются они над прочими смертными. Аккадский эпос о Гильгамеше - создание поэта, который не просто соединил между собой разрозненные шумерские сказания-былины, но тщательно продумал и скомпоновал известный ему материал, придав произведению глубокий философский смысл. Включение в эпопею рассказа о потопе (произведения другого цикла) ещё более подчёркивает основную идею произведения - недостижимость главной цели странствий Гильгамеша - «вечной жизни».
Эпос о Гильгамеше был популярен не только среди народов Передней Азии. От 2-го тыс. до и. э. из Палестины и Малой Азии дошёл отрывок т. н. периферийной версии аккадской поэмы, а также фрагменты её перевода на хеттский и хурритский языки. У Элиана (писавшего по-гречески римского поэта 3 в. н. э.) мы находим дальнейшее развитие легенды о Г. в виде предания о чудесном рождении героя: царю Урука Зеухоросу (Эухоросу, т. е. шумер. Энмеркару) предсказано, что сын его дочери лишит его царства. Царь запирает дочь в башню. Она родит сына от неизвестного человека. По приказанию царя стражи сбрасывают младенца с башни. Орёл подхватывает мальчика и уносит в сад, где ребёнка берёт на воспитание садовник. Он называет мальчика Гильгамеша. (греч. Бильгамос). В конце концов тот отбирает у деда царство. Мотив ребёнка-подкидыша, воспитанного садовником, по-видимому, заимствован из аккадской легенды о чудесном рождении Шаррукина (Саргона Древнего, 24 в. до н. э.). В более поздних текстах (напр., у сирийского писателя 9 в. н. э. Теодора бар Коная) Гильгамеш уже считается современником Авраама.
По традиции, с Гильгамешемсвязывались изображения героя - борца со львом и диким быком, а также терракотовые фигурки, изображающие духов (гениев) плодородия - мифологический образ более древний, чем исторический Гильгамеш. Образ эпического Гильгамеша нашёл отражение в аккадском искусстве 24-22 вв. до н. э., особенно в глиптике. Скульптуры Гильгамеша и Энкиду охраняли вход во дворец ассирийского царя Саргона II (8 в. до н. э.).

---

Поэма о Гильгамеше

Наиболее выдающимся произведением вавилонской литературы является замечательная «Поэма о Гильгамеше», в которой с большой художественной силой поставлен извечный вопрос о смысле жизни и неизбежности смерти человека, даже прославленного героя. Содержание этой поэмы в отдельных своих частях восходит к глубокой гдумерийской древности. Так, например, рассказ о том, как тень Энкиду, умершего друга Гильгамеша, поднялась из загробного мира на землю и как Гильгамеш её спрашивал о судьбе умерших, сохранился в древнешумерийской редакции. В другой шумерийской поэме «Гильгамеш и Агга» описывается борьба Гильгамеша с Аггой, царём Киша, который осадил Урук. Весьма возможно, что существовал целый цикл эпических сказаний о подвигах Гильгамеша. Имена главных героев - Гильгамеша и Энкиду - шумерийского происхождения. Многочисленные художественные изображения Гильгамеша, как бы иллюстрирующие отдельные эпизоды поэмы, восходят также к шумерийской древности. Имя Гильгамеша, полулегендарного царя Урука, сохранилось в списках древнейших царей Шумера. Возможно, что одна из редакций этой поэмы была составлена в период I вавилонской династии, на что указывает сохранившийся фрагмент, резко отличающийся от более поздней, но наиболее полной ассирийской редакции, составленной на аккадском языке ассирийской клинописью в VII в. до н. э. для Ниневийской библиотеки царя Ашшурбанипала. «Поэма о Гильгамеше» делится на четыре основные части: 1) Рассказ о жестоком правлении Гильгамеша в Уруке, о появлении второго героя — Энкиду и о дружбе этих двух героев; 2) Описание подвигов Гильгамеша и Энкиду; 3) Повествование о странствиях Гильгамеша в поисках личного бессмертия; 4) Заключительная часть, содержащая беседу Гильгамеша с тенью своего умершего друга — Энкиду.


Во вступлении к поэме автор ссылается на то, что Гильгамеш сам «начертал на каменной плите свои труды», в чём сказывается претензия автора на историческую и реальную достоверность описанных в поэме событий. Действительно, некоторые эпизоды поэмы могут быть истолкованы как далёкие отголоски исторических событий, сохранившиеся в древних сказаниях. Таковы эпизоды о правлении Гильгамеша в Уруке, об отношении Гильгамеша к богине Иштар, что указывает на борьбу царской власти с жречеством. Однако в «Поэму о Гильгамеше» вставлены и некоторые мифологические и легендарные сюжеты, связанные с древними сказаниями о мировом потопе и сотворении человека.

В начале поэмы рассказывается о том, как Гильгамеш, «на две трети бог и на треть человек», царствует в древнем городе Уруке и жестоко угнетает народ, заставляя его строить городские стены и храмы богам. Жители Урука жалуются богам на свою тяжёлую участь, и боги, внемля их жалобам, создают богатыря Энкиду, наделённого сверхъестественной силой. Энкиду живёт среди диких зверей, вместе с ними охотится и ходит на водопой. Один из охотников, которым Энкиду мешает охотиться на диких зверей, просит помощи у Гильгамеша. Стремясь заманить к себе этого первобытного героя, Гильгамеш подсылает к нему храмовую рабыню, которая укрощает дикий нрав Энкиду и приводит его в Урук. Здесь оба героя вступают в единоборство, но наделённые одинаковой силой не могут одолеть друг друга. Подружившись, оба богатыря вместе совершают свои подвиги. Они направляются в кедровый лес, где обитает могущественный Хумбаба, «хранитель кедровой рощи». Гильгамеш и Энкиду вступают в бой с Хумбабой и убивают его:

Они пустили в него стрелы, метнули копья.
Но назад отпрянули стрелы, невредимым остался Хумбаба.
Он встал перед ними,
Когтистыми лапами хватает Энкиду.
Тогда царь поднял секиру,
Мёртвым падает Хумбаба на землю.

Богиня Иштар, увидев победоносного героя, предлагает ему свою любовь. Однако мудрый и осторожный Гильгамеш отвергает дары богини, напоминая ей о том, сколько горя и страданий она причинила своим прежним возлюбленным:

Разве ты не обрекала Таммуза, друга твоей юности,
Год за годом на горькие слёзы?

Оскорблённая отказом Гильгамеша, богиня Иштар жалуется на него своему отцу, верховному богу неба, Ану, и просит его создать небесного быка, который бы уничтожил строптивого героя. Ану колеблется и не сразу исполняет желание своей дочери. Однако, уступая её настоятельным просьбам, он, как это можно предположить по обрывкам повреждённого текста, посылает в Урук чудовищного быка, который своим губительным дыханием уничтожает несколько сот человек. Но всё же герои убивают это страшное чудовище; их новый подвиг ещё больше распаляет гнев Иштар. Богиня подымается на стену Урука и посылает проклятия на голову Гильгамеша. Однако гнев богини не страшит смелого героя. Он призывает своих людей и приказывает им взять рога быка и принести их в жертву своему богу-покровителю. Оба богатыря, омыв свои руки в водах Евфрата, возвращаются в Урук, где их окружают, поражённые их смелым подвигом, жители города и встречают триумфальной песнью:

Кто прекрасен среди мужчин?
Кто величав среди мужей?
Гильгамеш прекрасен среди мужчин,
Гильгамеш величав среди мужей.

После торжественного празднества в царском дворце Энкиду видит вещий сон, который предвещает ему гибель. И, действительно, Энкиду смертельно заболевает. Он жалуется своему другу на свою судьбу, которая обрекает его на бесславную смерть на одре болезни, лишив его возможности умереть в честном бою на поле брани. Гильгамеш оплакивает смерть своего друга и впервые чувствует над собой веянье крыльев смерти. Плач героя над телом своего друга облечён в высокохудожественную форму:

Энкиду, мой друг, мой младший брат,
(ты был со мною), когда мы подымались на горы
Мы повергли и одолели небесного быка.
Мы убили Хумбабу, стража кедровой рощи.
Что за смертный сон тобой овладел?
Твой взор помутнел и меня ты больше не слышишь!

Оттиск аккадской цилиндрической печати из Тель-Асмара
Оттиск аккадской цилиндрической печати из Тель-Асмара

Гильгамеш касается груди своего друга, но не слышит больше биения его сердца. Он облекает тело Энкиду погребальным покровом. Глубокое неподдельное горе звучит в его последних словах:

Шесть дней и ночей над ним я плакал,
На седьмой день предал его тело земле.
Страх смерти охватил меня, и я скитаюсь в пустынных степях
Тяжелый рок, постигший друга,
Также и мне угрожает.
Как затаю я скорбь свою? Как о печали своей скажу?
Друг мой любимый в прах превратился.
Неужели и я, подобно ему,
Лягу на вечное ложе смерти!

Томимый страхом смерти, гонимый предсмертной печалью, Гильгамеш отправляется в дальнее странствие. Он направляет свой путь к своему предку Ут-Напиштиму, который получил от богов великий дар бессмертия. Трудности дальнего пути не страшат Гильгамеша. Его не могут задержать ни львы, которые сторожат ущелья гор, ни фантастические люди-скорпионы, «взор которых возвещает смерть», ни райский сад с деревьями, на которых цветут драгоценные камни, ни богиня Сидури, которая призывает его забыть о смерти и отдаться всем радостям жизни. Гильгамеш переплывает на корабле через «воды смерти» и достигает обители, в которой живёт бессмертный Ут-Напиштим. Стремясь к бессмертью, смелый герой пытается выведать у своего предка тайну вечной жизни. Он говорит ему: «Как ты искал и где ты нашёл вечную жизнь?». Отвечая на вопросы Гильгамеша Ут-Напиштим рассказывает ему о мировом потопе и о том как бог Эа научил его построить ковчег и в нем спастись от вод потопа, в результате чего Ут-Напиштим и его жена получили от богов бессмертие. Это древнее сказание о том, как боги послали на землю воды потопа, чтобы наказать людей за их грехи и как во время этой гигантской мировой катастрофы спасся лишь один человек, взявший вместе с собой в ковчег «семя всякой жизни» (т. е. различные виды животных и птиц), вставлено в текст поэмы в виде особого эпизода. Весьма возможно что в этой легенде отразилась исконная борьба племен Шумера с гигантскими разливами рек в Южной Месопотамии, которые, затопляя низменность, грозили большими разрушениями, но в то же время обеспечивали обильный урожаи древнейшим земледельцам.

Сжалившись над Гильгамешем, Ут-Напиштим пытается при помощи различных магических приёмов сделать героя бессмертным Он советует герою преодолеть одолевавший его сон, а его жена печёт священные хлебы и кладёт их в изголовье Гильгамеша. Однако всё оказывается напрасным. Гильгамеш снова чувствует пред собой угрозу неизбежной смерти, ин говорит:

Что мне делать, Ут-Напиштим, куда мне пойти?
В моей спальне скрывается смерть.

Тогда Ут-Напиштим открывает Гильгамешу «тайное слово» и советует ему опуститься на дно океана, чтобы сорвать траву бессмертия, имя которой «старик становится юным». Гильгамеш на обратном пути в Урук достаёт эту чудесную траву. Но неосторожность губит героя. Увидев на своём пути пруд, Гильгамеш погружается в его прохладные воды. В это время подкрадывается змея и похищает чудесную траву бессмертия. Опечаленный герой вернувшись в свой город Урук, просит у богов последней милости. Он хочет увидеть хотя бы тень своего умершего друга Энкиду. Однако лишь с большим трудом Гильгамешу удаётся проникнуть в тайны обители смерти. Из всех богов только один бог мудрости Эа оказывает ему решительную помощь. Эа приказывает владыке загробного мира Нергалу выпустить на землю тень Энкиду. Поэма кончается заключительным аналогом между друзьями. В ответ) на страстную мольбу Гильгамеша поведать ему «закон земли» Энкиду в самых мрачных красках описывает ему загробную жизнь умерших людей:

Смотри! Друг, которого ты обнимал в радости сердца —
Черви его пожирают, как истлевший саван.
Моё тело, которого ты касался в радости сердца,
В пыль и прах превратилось,
В прах и тлен, в прах оно превратилось.

Здесь впервые с предельной чёткостью и в то же время с большой художественной силой и яркостью выражена мысль о неизбежности смерти, которой подвластны все люди, даже те, которые готовы на любой подвиг, чтобы преодолеть неизбежную смерть, даже те, в которых, по меткому выражению автора поэмы, «две трети от бога и одна треть от человека».

«Поэма о Гильгамеше», основная часть которой восходит к глубокой древности, является своего рода циклом древних сказаний. Рассказ, повествующий о подвигах Гильгамеша и Энкиду, о трагической смерти Энкиду и о странствиях Гильгамеша в поисках бессмертия, переплетается с целым рядом древних религиозных мифов, которые в виде отдельных эпизодов вставлены в общий текст поэмы. Таков краткий обломок легенды о сотворении человека (Энкиду) из глины, пропитанной слюной бога; таков знаменитый миф о мировом потопе, в котором подробно рассказывается о том, как древний герой Ут-Напиштим по совету бога мудрости Эа построил ковчег, спасаясь в нём от вод потопа, и тем самым заслужил вечную жизнь.

«Поэма о Гильгамеше» занимает особое место в вавилонской литературе как по своим художественным достоинствам, так и по своеобразию выраженных в ней мыслей. В высокохудожественную форму облечена мысль древневавилонского поэта о вечном стремлении человека познать «закон земли», тайну жизни и смерти. Глубоким пессимизмом проникнуты слова древнего автора поэмы. Будущая жизнь рисуется им как обитель страдания и печали. Даже знаменитый Гильгамеш «могучий, великий и мудрый», несмотря на своё божественное происхождение, не может заслужить у богов высшей милости и добиться бессмертия. Блаженство в загробной жизни даётся лишь тому, кто выполняет заповеди религии, требования жрецов, обряды религиозного культа. В этом основная мысль всей поэмы, корни которой, несомненно, восходят к народному художественному творчеству, но в которой во многом отразилась позднейшая идеология аристократического жречества.